Хроника - Страница 126

126

Общую радость между тем нарушила ненасытная жадность баварцев. Ибо, когда они, дома всегда довольствовавшиеся малым, на чужбине же ненасытные, силой забрали урожай у окрестных жителей и побили их самих, оказавших сопротивление, между ними началось тяжелейшее сражение. Внезапно пришли доместики короля; чуть раньше пришли местные жители с чужаками и соединились с ними. Произошло ожесточенное сражение, в результате которого отряд баварцев был побежден и бежал на королевский двор. Там раненный копьем пал Генрих, брат канцлера Эйльберта, который постоянно служил королю за столом. Поэтому саксы, отсутствовавшие ранее, собравшись, вторично атаковали и, если бы герцог Бернгард с более сильным отрядом не ворвался в середину, пало бы несметное количество воинов. Все виновники этого преступления, кого только смогли найти, были наказаны. Печаль короля была смягчена передачей ему Бёкенфёрде.

Король, прямым путем направившись в Дуйсбург, долго ожидал там замешкавшихся лотарингцев. Епископы Льежский и Камбрейский, первыми туда прибывшие, долго ожидали прихода архиепископа Кёльнского. Полагают, что его глубоко оскорбил недолгий арест, о котором я уже говорил, хотя сам он делал вид, будто пришел к королевской милости так поздно из-за того, что король решил предпочесть ему в получении посвящения [архиепископа] Майнцского. Итак, эти епископы, одновременно избрав короля и принеся ему клятву верности, сопровождали его вплоть до Ахена. Здесь на рождество св. Марии он был провозглашен королем лотарингской знатью и по обычаю своих предшественников возведен на королевский трон под возгласы одобрения. Оттуда он решил вернуться во Франконию и переждать там предстоящие зимние холода; Поскольку во всех королевствах его предшественника, исключая Италию и Швабию, его избрали и провозгласили королем, он задумал с наступлением весны напасть на герцога Германа, который один только и сопротивлялся еще ему в заальпийских пределах. Этот Герман был сыном герцога Удо, павшего вместе со многими в Калабрии, когда император Оттон II воевал с сарацинами. Сильно напуганный Божьей карой, постигшей его в Страсбурге и не имея более сил защищать страдающий из-за него народ, он через верных посредников просил у короля милости для себя и своих сторонников.

Но, прежде чем это было им решено, Герхард, граф Эльзаса, получив от короля некое графство этого герцога, возвращаясь домой, разбил лагерь возле одного из его городов. Горожане, едва добившись от него перемирия на одну ночь, вышли будто для переговоров, а на самом деле ради разведки. Один из них, уже ранее часто доказывавший свою хитрость и быстроту, подошел ближе и, оглядевшись, схватил копье со знаменем, воткнутое перед палаткой графа, которое тот получил от короля, как символ герцогского лена; после чего вместе с ним, невредимый, вступил в город, напрасно преследуемый остальными. В городе тут же поднялось сильное ликование, ворота были закрыты, а граф осмеян как лишенный чести. Поначалу он пытался вернуть его льстивыми обещаниями, но, когда те отказались его отдать, в печали ушел, потеряв и лен, и воинский знак.

Охрану очень укрепленного города, под названием Брейзах, обеспечивали епископы Страсбурга и Базеля, чьи рыцари обычно ежедневно, вооруженные, уходили приобретать корм для коней. Друзья герцога, осторожно узнав про это, в то время, как те потихоньку ушли, в такой же точно одежде и с навьюченными конями, распевая песни, подошли к городу; стражники приняли их за своих и впустили [в город]. Тут же сбросив тюки, они громким криком показали, что они -враги и, после того как епископы едва спаслись, все разграбили.

После этого герцог Герман, в благочестивом раскаянии, смиренно предстал 1 октября перед королем в Брухзале, милосердно добился его милости и, получив удовлетворение в лене и всех справедливых желаниях, - за исключением потери Страсбурга, который по приказу и совету короля изымался из его владений, и обязательства восстановить аббатство, расположенное в этом городе, - стал вассалом короля. Уладив это дело, король отправился в Баварию. Когда он пришел в Регенсбург, Гебхард, славный епископ этого города, встретил его под радостные возгласы духовенства и всего народа и оказал ему, праздновавшему там праздник св. Мартина, всевозможный почет.

Между тем Болеслав, князь Чехии, оскопив своего брата Яромира и попытавшись задушить в бане младшего [брата] Ульриха, изгнал их из отечества вместе с матерью; правя один, как достойный кары василиск, он несказанно утеснил народ. Тот, не имея сил терпеть далее его преступления, тайно призвал из Польши Владивоя, ядовитого аспида, обходившегося со своими, невзирая на законы милосердия, и, низложив Болеслава, единодушно поставил его на место последнего по причине родства и благочестия. О нем мы скажем одну невероятную вещь: он и часу не мог провести без выпивки. А Болеслав - ему был открыт только один путь для бегства, - бежав к маркграфу Генриху, который был ему ближе прочих, был им схвачен из-за нанесенной ему обиды. Потом, правда, он был отпущен, ибо пришел как гость, и из любви к жизни отправился к Болеславу, сыну своей тетки, равному ему в преступлениях, но неравному в талантах. Владивой же, пользуясь превосходным советом, отправился к королю, все еще бывшему в Регенсбурге; смиренно подчинившись и обещая верность, он признал его своим господином и все, что просил у него, получил в лен; принятый весьма приветливо, он был отпущен и с добрым миром вернулся домой.

Братом этого короля Генриха был Бруно, позднее епископ Аугсбургского престола, который, завидуя успехам брата, причинил ему столько неприятностей, сколько мог. Однако брат не только не воздал ему злом, но старался победить его добром братской любви и терпением. Их сестру Гизелу, женщину доброй памяти, просил выдать за него замуж король венгров, который позднее был наречен в крещении Стефаном, но женился не раньше, чем обещал вместе со всем своим народом принять основы христианской религии и причастие святого крещения. Он исполнил это и до конца оставался благочестивым и преданным Богу в осуществлении добрых дел.

126