Хроника - Страница 21

В этом году императором была основана против датчан крепость Хоэнбург на реке Эльбе.

Таковы были войны, которые могущественный король с величайшей мудростью и удачей вел на протяжении 46 лет - ведь именно столько лет он правил, - в различных частях земли; королевство франков, полученное им от [своего] отца Пипина великим и могучим, он благодаря им расширил настолько, что увеличил чуть ли не вдвое. Ведь прежде к владениям Франкского королевства относились не более, чем часть Галлии, что лежит между реками Рейном и Луарой, океаном и Балеарским морем, часть Германии между Саксонией и реками Дунаем и Заале, которая отделяет тюрингов от сорбов, позднее населенная теми франками, что зовутся восточными, а кроме них также аламанны и бавары. Карл же благодаря упомянутым войнам сначала присоединил Аквитанию, Басконию и все от хребта Пиренейских гор до реки Эбро, которая, беря начало в Наварре и рассекая плодороднейшие поля Испании, впадает в Балеарское море у стен города Тортосы; далее - всю Италию от Аосты до Малой Калабрии, где, как известно, проходит граница между греками и беневентцами; Саксонию, составляющую значительную часть Германии, в 2 раза, как полагают, превосходящую по ширине ту ее часть, что населена франками, хотя по длине она вполне равна ей; обе Паннонии и лежащую на другом берегу Дуная Дакию, а также Истрию, Либурнию и Далмацию, за исключением приморских городов, которые ради дружбы и в силу заключенного договора он уступил константинопольскому императору; наконец, все варварские и дикие народы, которые населяют Германию и живут между реками Рейном, Дунаем и океаном, близкие между собой по языку, но весьма различные по нравам и образу жизни, он настолько смирил, что заставил платить дань.

Он также увеличил славу своего царствования приобретением дружбы некоторых королей и народов. Так, он вступил в столь тесные отношения с Альфонсом, королем Галисии и Астурии, что тот, отправляя к нему письма или послов, велел называть себя не иначе, как его подданным. Даже королей Шотландии он настолько склонил к себе щедростью, что они называли его не иначе, как господином, а себя не иначе, как его подданными и рабами. С Харуном, персидским царем, который, за исключением Индии, владел всем Востоком, он пребывал в такой дружбе и согласии, что тот его любовь предпочитал дружбе всех королей и князей во всем мире и только ему признавал целесообразным оказывать почет и уважение. Константинопольские императоры Никифор, Михаил и Лев, добиваясь его дружбы, также отправляли к нему многочисленные посольства; когда же у них после принятия им титула императора возникло сильное опасение, будто бы он желает отнять у них императорскую власть, то [Карл] заключил с ними нерушимый договор, чтобы ликвидировать между ними всякий повод для возмущения. Вообще, и римляне, и греки всегда с подозрением относились к могуществу франков.

A.811

Отпустив спафария Арсафия, посла августа Никифора, присланного ради заключения мира, император отправил в Константинополь Хайдо, епископа Базельского, Гуго, графа Турского, и Айо, лангобарда из Фриули, а с ними также спафария Льва, сицилийца по национальности, и венецианского дожа Виллария; первый из них 10 лет назад бежал из Сицилии в Рим к императору, который тогда там находился, а теперь пожелал вернуться и был отправлен на родину; второго же, лишенного должности за его вероломство, было приказано отвести в Константинополь к его господину. Заключенный между императором и королем датчан Хеммингом мир из-за суровости зимы, закрывшей пути сообщения между сторонами, действовал только в отношении оружия; когда же настала весна и открылись пути, то от обеих сторон, то есть от франков и датчан, на реку Эйдер прибыло 12 князей, которые, дав друг другу клятву согласно своим нравам и обычаям, заключили мир. Со стороны франков были следующие князья: Валах, Бурхард, Бернгард, Экберт, Теодор, Аво, Осдаг и Вихман - все графы. Со стороны же данов в первую очередь следовали братья Хемминга - Анквин и Ангансео, а затем остальные, уважаемые среди них мужи, чьи имена приводить мы считаем излишним.

Итак, император, заключив мир с Хеммингом и проведя в Ахене генеральный сейм, согласно обыкновению отправил в каждую из трех частей своего королевства по войску: одно - за Эльбу, против глинян, [земли] которых были разорены, а замок Хобуки, разрушенный в прошлом году вильцами, восстановлен; второе он отправил в Паннонию, чтобы окончательно подавить сопротивление гуннов и славян; а третье направил против бретонцев, дабы наказать их за вероломство. Все они вернулись домой, успешно выполнив задание.

Сам император, желая увидеть флот, который он приказал построить в предыдущем году, прибыл в Булонь и восстановил там маяк, построенный в древности ради указания курса кораблям, и [позаботился], чтобы по ночам в нем горел огонь. Затем, придя к реке Шельде, в место под названием Гент, он осмотрел корабли, построенные для его флота, и около середины ноября прибыл в Ахен, где к нему явились послы короля Хемминга - Анквин и Эбби, принеся дары и мирные речи короля. В Ахене также ожидали его прихода те, которые прибыли из Паннонии, то есть Канизиве, аварский князь, Тудун и прочие князья и вожди славян, живших в окрестностях Дуная, которые получили от франкских герцогов, отправленных в Паннонию, приказ явиться к особе императора.

Карл, старший сын императора, умер 4 декабря. Умер также Пипин-монах, [другой] его сын. Этот Пипин, рожденный от наложницы, был красив лицом, но обезображен горбом. В то время как отец, ведя войну с гуннами, зимовал в Баварии, он вместе с некоторыми знатными франками, соблазнившими его пустыми обещаниями, составил против него заговор. Когда заговор был раскрыт и заговорщики осуждены, [отец] разрешил ему принять постриг и вести благочестивую жизнь в Прюмской обители. Помимо этого против [Карла] возникали и [другие] серьезные заговоры в Германии; все виновные, из которых одних ослепили, а других оставили невредимыми, были отправлены в изгнание; ни один из них не был казнен, за исключением троих, которые, обнажив мечи, защищались, дабы не быть схваченными, и убили нескольких нападавших; их умертвили, не имея возможности обуздать иначе. Полагают, что причиной этих заговоров была жестокость королевы Фастрады; ибо в обоих случаях заговоры были составлены против короля из-за того, что он, поддавшись жестокости жены, кажется, слишком отклонился от свойственных ему радушия и кротости. Впрочем, на протяжении всей своей жизни он с такой любовью и снисходительностью обходился со всеми, что никто и никогда не мог упрекнуть его в несправедливой суровости.