Хроника - Страница 131

131

Болеслав между тем, охваченный яростью и подстрекаемый маркграфом Генрихом, причинил баварам и всем пограничным жителям много зла. По этой причине король, уже ранее объявив о походе, как враг вторгся в область мильценов и, если бы не помешал ему внезапно выпавший обильный снег, то вся страна эта была бы разорена и лишена жителей. В печали вернувшись оттуда, он расставил [повсюду] гарнизоны, чем оказал [большую] помощь маркграфу Гунцелину и прочим защитникам отечества. Придя затем в Мерзебург, он узнал от верных, отправленных им посредников, что брат его бежал к венгерскому королю ради обретения его милости, а Генрих сильно раскаивается в том, что натворил. Выслушав их смиренное поручение, переданное через архиепископа Тагино и герцога Бернгарда, он, хоть и неохотно, даровал названному маркграфу свою милость, но с условием, что возвращая ему и его приверженцам земли и жителей, самого [графа] будет держать под стражей столько, сколько ему будет угодно. Генрих же, со слезами признав себя во всем виноватым, по обычаю и в одежде кающегося сдался королю и был по его приказу препровожден названным архиепископом в замок Гибихенштейн. Там он среди прочих добрых дел пропел однажды разом весь Псалтырь со 150 поклонами.

Король, не забыв об обидах, [нанесенных ему] в Италии, призвал всех своих верных отомстить за это и в грядущий 40-дневный пост решил сам туда отправиться с сильным войском. Из Мерзебурга придя в Магдебург, он через заступничество св. Маврикия просил Бога об успехе похода. Затем, пройдя по землям Тюрингии и Франконии, он прибыл в Регенсбург. Проведя там королевское совещание, он с согласия всех присутствующих передал 21 марта Генриху, брату королевы, герцогство Баварию вместе с символическим копьем. Затем, достигнув в пути города Аугсбурга, он с честью был введен туда Зигфридом, его епископом. Пробыв там две ночи, он любезно попрощался с королевой, разрешив ей отбыть в Саксонию, и поручил ее архиепископу Тагино. Сам же вместе с войском добрался до места под названием Тингау; там перед королем предстал господин Бруно, его брат, вместе с венгерскими посредниками; даровав ему свою милость, [король] милостиво его принял. Архиепископ Тагино вместе с королевой прибыл в Гернроде и торжественно справил там с почтенной аббатисой Хатуи Вербное воскресенье. В среду королева пришла в Магдебург и отпраздновала здесь вечерю Господню и последующий праздник Воскресения Господня.

Король же, придя через многие трудности пути в город Триент, отпраздновал там Вербное воскресение и разрешил немного отдохнуть во время этого великого праздника уставшему от чрезмерных тягот войску. Ардуин, заранее узнавший о его приходе и крайне встревоженный, отправил к часто упоминаемым укреплениям испытанных гонцов; сам же, собрав войска, расположился на Веронской равнине, надеясь, что в настоящем ему, возможно, как и прежде, будет сопутствовать успех. Король Генрих, узнав, что на него там практически невозможно напасть, избрал другой путь; в беседе с друзьями он поинтересовался, нельзя ли как-нибудь с помощью каринтийцев захватить далеко отстоящие отсюда клузы. Это мудрое предложение, хоть и казалось многим трудноосуществимым, было с успехом выполнено. Каринтийцы, тут же повиновавшись королевскому приказу, разделились на два отряда, один из которых до наступления рассвета пешком и тайно занял гору, господствующую над клузами. Второй - уже с наступлением утра - последовал за ним на штурм [этих клузов], получив от отправленных прежде товарищей сигнал столь громкий, что его вполне могли услышать сидящие в засаде. Тогда враги, полагая, что обеспечены с тыла, с оружием вышли навстречу атакующим. Но наши, напав на них с фланга, одних обратили в бегство, а других заставили принять смерть, сбросив вниз в стремительные воды реки Бренты; очень многие погибли так же, упав в пропасть. Так победители заботливо удерживали клузы вплоть до прихода короля.

Король, услышав обо всем этом от послов, оставил весь обоз, исключая только лучших вассалов, с большим трудом перешел через клузы и разбил лагерь на берегу названной реки, на благодатной равнине, чтобы достойно провести здесь вечерю Господню и освящение елея, а также страсти и Воскресение Господне. Под угрозой королевской опалы пфальцграф запретил всем покидать лагерь; мужественно оставшимся было обещано вечное спасение. Итак, перейдя во вторник через названную реку, король опять отдыхал, разбив палатки и ожидая разведчиков, которые были отправлены, чтобы выяснить местонахождение его врага Ардуина.

Лангобарды же, до сих пор единодушные во зле, по внушенью Божьей милости разделились и, покинув незаконного узурпатора, бежали к увенчанному Богом королю Генриху, открыв ему безопасный проход. Верона, первой его приняв, ликовала в Господе, что пришел защитник отечества, а виновник всякого нечестия ушел. Навстречу ему, долгожданному, поспешили маркграф Тедальд с названными помощниками, радуясь, что настало время, когда можно открыть свое тайное к нему расположение. Король в окружении столь важной свиты прибыл в Брешию и самым любезным образом был принят архиепископом Равенны, епископом этого города Адальбероном и прочими местными жителями. Затем, достигнув в пути Бергамо, он принял архиепископа города Милана, связав его клятвой верности. После этого, посетив город Павию, он был любезно встречен ее архиепископом и знатью этой области, с удивительной славой введен в церковь и общим выбором провозглашен королем и возведен на королевский трон.

Но вдруг среди столь великой радости возникло враждебное миру несогласие, и вот из-за чрезмерного опьянения вином и ничтожной причины нарушилась связь верности и присяги. Ибо горожане вооружились против новоизбранного короля и поспешили ко дворцу, особенно те, кому не нравилась справедливость Генриха, но по нраву была слабость Ардуина. Король, услышав шум, приказал побыстрее выяснить, в чем дело. Ему ответили, что волнение первой начала охваченная внезапной яростью и одушевленная рабской дерзостью чернь, а все остальные примкнули к ней в ущерб королю и к позору для себя. Когда они напали [на дворец], Хериберт, архиепископ Кёльнский, пытался их успокоить и осведомился из окна о причине этой дерзости, но те прогнали его градом камней и тучей стрел. Яростно осаждаемый дворец мужественно защищала [горстка] - их легко было пересчитать - доместиков короля. Наконец, услышав крики, они толпами поспешили к королю и несколько потеснили все еще безумствующих врагов, но наступившая уже ночь, а также поток встречных стрел и камней помешали им [окончить начатое]. Чтобы избежать опасности, они подожгли городские строения.

131