Хроника - Страница 138

138

Не менее 10 лет испытывал он из-за отравленного питья частую физическую боль, а в месяце марте терпел наибольшую муку. Постоянной проповедью старался он отвлечь вверенных его заботе от пустых заблуждений суеверия и с корнем выкорчевал рощу под названием Шкейтбар, которую жители во всем почитали как Бога и испокон веков никогда не оскверняли, а на ее месте построил церковь св. мученику Роману. Кроме нее, он освятил также третью и четвертую [церкви] в Магдебурге и еще много других [церквей]. В должности епископа он пребывал в течение 5 лет, 6 недель и 5 дней. Со слезами сделав исповедь и получив отпущение от епископов Виго Бранденбургского и Эрика Гавельбергского, который наследовал Хильдерику, он отошел ко Христу.

Король же, услышав во Франкфурте о его смерти, велел должным образом почтить его память. Уже тогда, по наущению некоторых людей, он хотел передать епископство некоему Адальгеру за его заслуги. Но когда архиепископ Тагино узнал об этом, то всеми силами воспротивился, настойчивыми просьбами [добился] у короля милости и через приора Гецо вызвал Титмара. В ту же ночь тот увидел стоящий рядом с его кроватью епископский посох и [услышал], как кто-то спросил, не хочет ли он получить Мерзебургское епископство. На это [Титмар] сказал: «Да, если это угодно Богу и архиепископу, который велел мне прийти». Тот же продолжал: «Остерегись, говорит, - ибо тот, кто беспокоит голову св. Лаврентия, теряет разум». А [Титмар] отвечал: «Да защитит меня защитник людей, Христос, чтобы в этом деле или в каком-либо ином я не оскорбил бы величия Божьего и не отверг бы вмешательства святых\». Между тем вошел посол архиепископа и, показав [Титмару] два письма, велел ему прибыть в город Аугсбург к Святой Субботе. Он пришел в Магдебург и в Вербное воскресенье с разрешения приора и братии отправился дальше.

В этом году в Вербное воскресенье в ряде мест капли крови выступили на одеждах людей. В пятницу 29 апреля, в новолуние черная туча закрыла солнце, которое, изменив цвет, показалось глазам удивленных очевидцев кровавым и меньшим, чем обычно, чем внушило им ужас; угрожая так в течение двух дней, оно опять едва засияло прежним светом на третий день. За этим явлением последовал мор и страшная смертность.

Пасху король отпраздновал в городе Аугсбурге. Там во вторник после Пасхи он по выбору всех присутствующих вручил Титмару посох, а вместе с ним и пастырское попечение о Мерзебургской церкви. Ero дед, Лотарь, погрешив против своего государя, императора Оттона I, ревностно задумал смыть этот проступок. Поэтому в месте, что зовется по-латински Сильватикус Ривус, а по-немецки Вальбек, он построил монастырь в честь св. Марии и поставил там приором Виллигиза, уступив его братии для удовлетворения надобностей в пище и одежде десятую часть своего наследства. Когда он умер, жена его Матильда старалась при содействии обоих своих сыновей, Лотаря и Зигфрида, исполнить обет любимого супруга и после смерти славного отца Виллигиза сделала его преемником Рейнберта, бывшего родом из Франконии. По прошествии многих лет, когда и Зигфрид, и мать его Матильда были уже мертвы, он при помощи Лотаря был назначен Оттоном III епископом Ольденбурга.

Тогда некий клирик знатного рода по имени Дитрих, вняв уговорам Лотаря, приобрел у него это приорство за 10 мансов. Вслед за тем тот Титмар, о котором идет речь, уже после смерти своей матери получил в наследство от своих братьев половину имений, относившихся к названной обители. Затем он неоднократно обращался к своему дяде, чтобы тот разрешил ему принять попечение над этой обителью, если не даром, то хотя бы за умеренную плату. Тот после долгих раздумий, презрев долг любви и родства, потребовал от него очень большую сумму; не найдя поддержки у своих братьев, [Титмар] согласился с его желанием и принял попечение над обителью; его предшественник, получив угодное ему возмещение, отказался [от этой должности].

После того как умерла жена его брата, последний просил его подготовить ей погребение в указанном месте. Узнав, что там уже погребен почтенный приор Виллигиз, [Титмар] сначала отказывался, но затем, отбросив право и стыд, уступил желанию брата; он, христианин, совершил то, что даже язычникам кажется кощунством, а именно выбросил из могилы кости [своего собрата]. Найденный там серебряный кубок он велел сохранить для последующей раздачи бедным, но позже нигде не смог его найти. В последовавшей за тем болезни он понял, что сильно погрешил против Господа. Но когда он с Божьей помощью остался жив, то отправился помолиться в Кёльн. Однажды ночью, услышав страшный шум, он спросил: «Что это?», и услышал голос: «Это я, Виллигиз, блуждающий здесь по твоей вине». Тут же проснувшись, он ужаснулся и весь остаток жизни сокрушался по поводу того, что сделал.

Став епископом, Титмар по общему выбору братии поручил этот монастырь Виллигизу, своему брату по отцу, служителю этого алтаря.

Король, уйдя из Аугсбурга, пришел в следующую субботу в город Нейбург. Там 24 апреля, в день отдания Воскресенья Господня, Титмар в присутствии короля был помазан елеем в епископы архиепископом Тагино, при содействии Хильдеварда Цейцского и других, не менее четырех епископов. Оттуда король на корабле по реке Дунаю прибыл в Регенсбург. В те дни в Саксонии был сильный голод.

Между тем герцог Генрих, брат королевы, дерзнув тайно вступить ради мятежа в Баварию, как только заметил, что предусмотрительностью короля для него закрыты все пути, тут же бежал назад. Из-за этого лучшие люди Баварии собрались по королевскому указу в Регенсбурге; все они дали своему герцогу добровольную клятву в том, что в течение трех лет не изберут вместо него никого другого, но, получив от короля выговор, вняли его посулам и угрозам, отказались от службы и помощи герцогу и по одному перешли к королю. Тогда же братья монастыря Христова мученика Эммерама - его построил в городе Регенсбурге император Арнульф и избрал местом своего упокоения - единодушно бросились королю в ноги и со слезами жаловались на многие обиды со стороны своего епископа Гебхарда, а присутствовавшие миряне с великим рыданием последовали их примеру. Трудно и рассказать, сколько всего, относящегося к пустому суеверию и ущербу его души, поведал о нем народ. С успехом разрушив прежние обычаи, он с великим усердием заботился о новых. Оставив отечество со вверенными ему людьми, он с ненужным усердием возделывал чужие и отдаленные земли. Если дух его совпадал с внешним видом, то он был или лучше прочих, или намного хуже их.

138