Хроника - Страница 136

136

Тогда поднялся Беренгар, капеллан Генриха, епископа Вюрцбургского, говоря, что епископ его не пришел из-за страха перед королем и что он никогда не одобрит какого-либо ущерба для церкви, вверенной ему Богом; он умолял всех присутствующих ради любви Христовой не допустить, что подобное произошло в его отсутствие и стало для них примером на будущее. Там также громким голосом были зачитаны привилегии его церкви. Всякий раз, как король замечал, что чаша весов между ними в принятии судебного решения колеблется, тут же смиренно падал ниц. Наконец, когда архиепископ Виллигиз предложил суду еще раз обдумать, как следует поступить в этом деле, Тагино первым ответил: «Справедливое желание и просьбу короля можно законно исполнить с согласия всех вас». Когда все присутствующие одобрили его речь, славный король вручил Эберхарду, своему канцлеру, пастырский посох, а названный архиепископ Виллигиз посвятил его в тот же день. После этого епископ Генрих с помощью архиепископа Хериберта приобрел милость короля и угодное ему возмещение.

Итак, король учредил это епископство в честь апостолов св. Георгия и св. Петра и весьма богато одарил это место множеством поместий и всякого рода украшениями, как то видно в настоящее время. Построив также в южной части города монастырь в честь святого первомученика Стефана по уставу каноников, а с другой стороны, то есть с северной, основав другой монастырь в честь св. архангела Михаила и св. Бенедикта по монашескому уставу, он решил воздвигнуть для себя и своего города, основанного на камне апостольской твёрдости, укреплённого и украшенного стенами и бастионами заслуг святого Георгия и прочих святых, башню прочности в лице Стефана против возбудителей порочных волнений, и престол против охлаждающих дуновений того, который на севере, откуда открывается всякое зло, и приготовил в этой ангельской крепости надёжное убежище, чтобы над ним, ограждённым оружием справедливости справа и слева, не в состоянии был возобладать никакой [враг]. К другим святым местам по всей территории королевства он также проявил щедрость своей благотворительности: одни, разрушенные места, он восстановил в заведомо лучшем виде, а другим, которым не хватало средств, прибавил доходов.

Король отпраздновал Пасху в Регенсбурге, где к нему пришли послы от лютичей, а также жителей большого города Волина и князя Яромира, и сообщили, что Болеслав замышляет против него большое зло, а их склоняет к его исполнению словами и деньгами. Они также сказали ему, что если он и дальше будет держать его в мире и милости, то не сможет рассчитывать на их верную службу. Король внимательно обсудил это со своими князьями и, получив от них разные советы, согласился с их враждебной волей и отправил туда маркграфа Германа, зятя Болеслава, чтобы разорвать заключенный договор. Узнав об этом посольстве от посредников, Болеслав дурно принял названного графа, хотя прежде приглашал его к себе; выслушав его сказ, он оправдывался довольно многословно: «Пусть, -говорит, - Христос, свидетель всего, знает, что все, что я сделаю, я сделаю вопреки своей воле». После этого, собрав войско, он опустошил округ, носящий название Мёкерн и расположенный близ Магдебурга, и разорвал своей жестокостью братство, ранее заключенное им во Христе с жителями Магдебурга. Придя затем к городу под названием Цербст, он, победив горожан жестокими угрозами и льстивыми посулами, увел их с собой. Саксонские князья, узнав обо всем этом, собрались слишком поздно и преследовали его слишком медленно. Их предводителем был архиепископ Тагино, который заранее знал об этом, но слишком легкомысленно вел дело. Когда пришли к месту под названием Ютербог, более мудрым показалось, что неразумно преследовать врагов с таким малым войском, а потому вернулись назад.

Болеслав же опять захватил Лаузиц, Copay и Сельпули. Спустя малое время злобный тесть осадил город Бауцен, укрепленный гарнизоном графа Германа. Отправив своих послов, он потребовал от горожан сдать ему город и самих себя без всякого сопротивления и не надеяться на помощь своего господина. Когда было заключено семидневное перемирие, Болеслав стал готовиться к штурму, а горожане через послов смиренно просили помощи у своего господина и знати королевства, говоря, что в течение еще 7 дней они смогут сопротивляться врагу. Маркграф Герман пришел в Магдебург и, обратившись к приору Вальтарду, через послов вызвал туда по одному всех князей, жалуясь на то, что они слишком медлят; своих воинов он между тем воодушевил через послов. [Горожане] же, сильно страдая от постоянных атак славян, долго и мужественно им сопротивлялись; но увидев, что некоторые из союзников колеблются, а господин так и не пришел, чтобы их освободить, они добились у Болеслава разрешения уйти со всем, чем они владели, передали ему город и печальные вернулись в отечество.

Король, услышав об этом, расстроился и призвал своих не оставить это безнаказанным, но за такого рода аффектом - не знаю уж по какой причине - не последовало никакого эффекта.

1 июня умер граф Герман, брат епископа Арнульфа.

21 июля умерла Гизела, почтенная дама, мать короля, и была погребена в Регенсбурге.

A.1008

Рождество Господне король отпраздновал в Пёльде, Пасху - в Мерзебурге, а Троицу - в Кёльне.

В понедельник на пасхальной неделе в середине дня видели звезду.

Когда после Пасхи умер Лиудольф, почтенный архиепископ Трирской церкви, [на его место] единодушно был избран тамошний капеллан Адальберон, брат королевы и незрелый еще юноша, скорее из страха перед королем, чем ради любви к религии. Когда король об этом услышал, то, не забыв прежнего необдуманного назначения брата его Дитриха епископом Меца, презрел желание любимой жены и прочих своих друзей сделать того архиепископом и вручил Трирское епископство Мейнгауду, камерарию архиепископа Виллигиза, мужу благородного рода. Это вызвало ярость коварного рода; лотарингцы укрепили против короля замок, и страна эта, до сих пор мирная, пострадала от частых поджогов. Король, пораженный такой дерзостью, поспешил туда с войском и велел посвятить поставленного архиепископа, а Адальберона отлучить от церкви. Затем, в ходе 16-недельной осады, он настолько стеснил защитников замка, что они, изнуренные голодом и постоянными атаками, должны были или погибнуть в его стенах, или вопреки воле отдать себя во власть короля. Но Генрих, герцог Баварии, брат королевы, не дал этому случиться, коварно убедив короля дать им возможность беспрепятственно уйти. После того как король узнал правду об этом деле, он страшно разгневался и позднее отомстил [виновнику].

136